Флюр Нурлыгаянов: «Для людей с инвалидностью нужен новый турпродукт»

Президент Российского спортивного союза инвалидов (РССИ), первый заместитель председателя Всероссийского общества инвалидов Флюр Нурлыгаянов из тех людей, чей собственный пример ободряет попавших в тяжелую ситуацию, заставляет собрать волю в кулак и двигаться вперёд, преодолевая болезнь или травму. Он, как и многие, волей случая оказался в инвалидном кресле, а до этого с юности был одержим туристической романтикой, ходил в походы с рюкзаком и гитарой. Получив еще студентом травму позвоночника, два года проходил реабилитацию, пытаясь осознать новые правила своей жизни, а в 1988 году, с созданием Всероссийского общества инвалидов, начал бурную общественную деятельность.

Во многом благодаря его инициативам инвалиды в России получили невероятный опыт — возможность проводить свои любительские спортивные соревнования, совершать прыжки с парашютом, ходить в походы по горам, невзирая на протезы, учиться управлять парусными катамаранами. На последнем крупном спортивном фестивале «Пара-Крым 2020», прошедшем в нынешнем сентябре в Евпатории, состоялся наш разговор о перспективах развития туризма для людей с инвалидностью – особой категории россиян, о туристических интересах которых раньше совсем не интересовались ни государство, ни туроператоры.

Тому есть понятное объяснение — у этой категории россиян много, казалось бы, куда более насущных проблем — пособия, протезы, лекарства, пандусы, далеко не везде доступная среда для передвижения и жизни в целом. Но, вместе с тем, поездки, путешествия, спорт — это мощный стимул для попавших в тяжелую ситуацию людей жить на позитивной волне, часто излечивающий лучше пилюль. К тому же, в России проживает, по последним данным, около 12 миллионов человек с инвалидностью, а это примерно 10% (!) всего населения страны.

Для туроператоров это — огромный новый потенциальный рынок. Для самих инвалидов — уникальная возможность выйти за пределы квартиры, почувствовать себя наравне со всеми, открыть для себя новые миры. Пока же, увы, приходится констатировать: в России, несмотря на бурное развитие внутреннего туризма в связи с закрытием внешних границ, пока очень мало что приспособлено для путешествий и передвижения по стране людей этой особой категории.

Что нужно сделать и как помочь людям с инвалидностью ощутить себя полноценными гражданами? Об этом наша беседа с Флюром Нурлыгаяновым.

Вести Туризм. Вы были генеральным секретарем Паралимпийского комитета России, а сейчас выступаете одним из главных организаторов событий в стране, которые можно отнести к категории и спортивного, и социального туризма. Почему это важно?
Флюр Нурлыгаянов. Я действительно стоял у истоков паралимпийского движения в стране. В целом в мире такие игры ведь зародились в 1948 году, в Великобритании, в Сток-Мандевиле, где врач-нейрохирург Людвиг Гутман начал привлекать травмированных военных к спорту. В России паралимпийская сборная была впервые создана только в 1988 году, для участия в играх в Сеуле — именно тогда Олимпийские и Паралимпийские игры впервые прошли в одном месте в один год. С тех пор традиция сохранилась: сначала проходят Олимпийские, а спустя две недели – Паралимпийские игры.

Я стал генеральным секретарём Паралимпийского комитета России в 1997 году, во времена, когда никто толком еще не понимал, что такое Паралимпийские игры, не было финансирования. Тем не менее, мы с нашей командой выехали в Нагано, потом в Сидней, Солт-Лейк-Сити, и потом уже российское государство признало, что паралимпийское движение необходимо и должно получать достойное финансирование.

Это очень большая часть моей жизни и работы, но давайте, что называется, определимся с терминами. Паралимпийский спорт — это спорт высших достижений. Наши фестивали же типа «Пара-Крым» – спорт массовый. Мы собираем на них тех, кто регулярно занимается спортом, но не прошел региональный отбор на чемпионаты России. Для таких энтузиастов, которых намного, в разы больше, чем «профессиональных» паралимпийцев, мы и хотели создать условия для соревнований, встреч, обмена опытом, роста «над собой». Здесь так же важны очки, голы, секунды, на наши фестивали приезжают тренеры, чтобы оценить потенциал участников, забрать в большой спорт. Но у нас это – не главное.

Главное, чтобы каждый смог проявить себя, раскрыться, с нашей помощью преодолеть свои трудности и узнать, что есть другие грани жизни. Даже собраться людям из разных регионов, познакомиться друг с другом, да просто вырваться из дома и побывать на море – это ли не великолепный опыт для нашей категории людей? Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что на наши мероприятия едут люди, которые «не сидят в четырёх стенах», не зная, что делать. Приезжают те, кто уже преодолел себя, поработал над собой, ощутил себя в новой реальности, в которой он оказался в результате болезни, травмы, автоаварии, прочих ЧП в своей жизни.

«Пара-Крым» – одно из самых ярких и важных событий в нашей стране в области спортивного туризма для инвалидов. Оно ежегодно проходит в Крыму с 2015 года, в специально оборудованном для инвалидов Центре спорта «Эволюция». В России таких центров единицы. В «Эволюции» всё ориентировано на инвалидов – буквально везде установлены пандусы, вплоть до точек захода в море на пляже, есть огромные бассейны, стадионы, прекрасно оборудованные для инвалидов корпуса, медицинские процедуры. Это уникальное место, предоставляющее великолепные возможности не только для соревнований и тренировок, но и, прежде всего, для реабилитационного и медицинского туризма. Где ещё в России смогли бы разом разместить и принять полтысячи особенных гостей?

ВТ. Раньше ведь такие фестивали проходили в Сочи?
ФН. Да, спортивные фестивали мы начали проводить с 2007 года, но тогда даже не мечтали о гостиничных номерах, в которые можно заехать на коляске и об устройствах, облегчающих передвижение инвалидов. Мы ещё не были настолько «избалованными», как сейчас. Для нас было понятно, какие стандарты должны быть для инвалидов по отношению к жилым помещениям, санузлам, к передвижению, но тогда это для России было в новинку. В Сочи, в одной из профсоюзных здравниц «Адлеркурорта», мы, тем не менее, собирали представителей 30-50 регионов, ежегодно на соревнования приезжало 300-400 человек. Не было еще специальных спортивных площадок, соревнования по лёгкой атлетике проводили просто на асфальте. Сочи выбрали потому, что он тогда только еще номинировался на звание столицы Олимпийских и Паралимпийских игр. В 2006 году я предложил коллегам впервые провести спортивный фестиваль для инвалидов, и нам удалось собрать представителей из 32 регионов.

Потом, в рамках ежегодных фестивалей, мы начали проводить семинары по доступности – есть такая государственная программа «Доступная среда», направленная на то, чтобы сделать все объекты и услуги доступными для человека с инвалидностью. Привлекали экспертов. Но в Сочи в те времена не было доступных спортивных объектов. А в Крыму, еще до того, как он снова стал российским, действовал центр спорта «Эволюция», которым управлял Паралимпийский комитет Украины. Благодаря теплым дружественным связям, которые сохраняются по сей день, мы по приглашению этой организации и перенесли наши фестивали в Евпаторию, в «Эволюцию», где можно на одной территории провести соревнования сразу по многим видам спорта, в том числе экстремальным: управлять парусными катамаранами, заниматься дайвингом, серфингом, скалолазанием, учиться брать на инвалидных колясках препятствия, бордюры, которые приходится преодолевать в повседневной жизни повсеместно… Могу констатировать: Крым обладает уникальными возможностями для реабилитации и занятий спортом людей с инвалидностью – как никакой другой регион России.

ВТ. У ВОИ и РССИ есть еще и проект «Открытое небо для всех». Со спортом все ясно, но насколько доступны такие занятия, как воздушный экстрим, для инвалидов?
ФН. «Открытое небо» – это уникальная возможность для людей с инвалидностью попробовать себя в воздушном спорте. Этому проекту несколько лет. Мы даже выиграли президентский грант и с его помощью провели чемпионат мира по воздушному спорту под Рязанью, в селе Крутицы, в 2018 году: на него съехались команды из 12 стран. Скажу честно, не все авиаклубы нас с нашей идеей изначально приняли, побаиваясь «связываться» с такой необычной категорией любителей попрыгать с парашютом. Но человек с инвалидностью прыгает в тандеме с инструктором, это безопасно, на земле же судейская бригада во время соревнований просто оценивает, насколько он выполнил все грамотно. Опять же «очки-годы-секунды» не так важны. Это, скорее, средство психологической реабилитации для тех, кто, например, недавно попал в аварии и ищет новую опору в жизни.

На первом подобном чемпионате во Франции Eurochallenge в 2016 году, куда нас пригласили, нам удалось занять первые два места при том, что мы были новичками и накануне успели прыгнуть с парашютом всего по 2-3 раза. В состав сборной России тогда вошло 17 человек. Потом был второй фестиваль с нашим участием в Белоруссии. Третий, как я уже сказал, прошел в России. Важно то, что в рамках этого проекта мы побудили 20-30 российских регионов, их авиаклубы, организовать возможность прыгнуть с парашютом людям с инвалидностью. Многие регионы начали развивать эту идею за счёт грантов.

В целом, за 6-7 лет существования проекта с парашютом прыгнуло около 700 человек. Обычно летаем с аэродромов в Подмосковье, в Уфе, в Крыму. Еще раз скажу – это не развлечение, а способ переломить себя, побороть депрессию. Прыжок с парашютом человека психологически заряжает, убирает страхи. Это понимают и ценят те, кто ежегодно одобряет выделение грантов на проведение таких событий РССИ и другим общественным объединениям инвалидов.

ВТ. 2020 год — особенный, из-за коронавируса, инвалиды пережили его проще или тяжелее, чем все россияне?
ФН. Да, в этом году массовые мероприятия проводить проблемно, достаточно сказать, что разрешение на проведение фестиваля «Пара Крым» мы получили специально от главы Республики Крым Сергея Аксенова. Легче было отказаться от его проведения. Но я привык думать так, как многие из нас: я не могу откладывать жизнь на следующий год, я хочу прожить ее сегодня, сегодня получить ощущения, ведь что будет в следующем году – я не знаю…

Мы в этом году очень часто упоминаем слово «самоизоляция». Нашим подопечным в этом плане, наверное, немного все привычнее — ведь многие из них в изоляции проживают значительную часть своей жизни. Можно даже сказать, что все россияне в этом году практически оказались в роли людей с ограниченными возможностями. В роли людей, которые сидят в квартирах, никуда не выходят, лишены многих возможностей. Многие на себе ощутили, каково иметь такие ограничения. Может, это помогло или поможет обществу лучше понять наши проблемы.

ВТ. Надеюсь, будущий год вернет мобильность и всему обществу, и инвалидам, в частности. Как, по-вашему, в России меняются условия для туризма этой категории?
ФН. Вообще турист – это человек, который временно покинул своё место жительства, так ведь? Практически 90% из нас периодически покидает свой дом, куда-то переезжает, едет в командировки, на отдых. Для всех нас, а для инвалидов в первую очередь, при этом важно не испытывать ограничений в плане информации, организации перелётов, транспортных услуг, средств размещения, общения с персоналом. Такой же продукт, я считаю, должны предоставлять туроператоры и турфирмы и для инвалидов.

Например, на Байкале, в одном из национальных парков на полуострове Святой нос, волонтёры начали строить прямо в лесу деревянный настил, дорожку для того, чтобы дать людям на инвалидных колясках возможность проехать хотя бы первый десяток километров и насладиться природой наравне со всеми. В планах — продолжить эту трассу для инвалидов, и для этого очень нужен грант. Вот такого рода вещи необходимы для развития туризма нашей категории россиян, ведь на колясках или протезах по лесным тропинкам не пройдешь, а общение с природой для реабилитации – особенно важно!

Такого рода проекты, я считаю, государство должно поддерживать грантами или другими видами помощи. К строительству подобных маршрутов должны, по идее, присоединиться и частные туристические агентства, туроператоры. В это нужно вкладываться, тем более что государство сейчас находит возможность поддержать внутренний туризм, взять хотя бы кэшбек до 20% от стоимости от турпутёвок. Сейчас самое время туроператорам встряхнуться, продумать новые маршруты для людей с инвалидностью, где логистика была бы продумана «от и до»: от встречи в аэропорту, трансфера на место проживания, предоставления туравтобусов с низким полом для заездов на коляске, организации питания, перемещений по объектам…

ВТ. А есть такой туристический продукт в России сейчас?
ФН. Что-то отдельное – да, но в целом – нет. Помню, когда я вылетал лет 30 назад за границу из Шереметьево, садился в самолёт, и по прилете в любую европейскую страну – неизменно возникало ощущение свободы. Там почти всё было в плане простейших удобств доступно. Тебя встречают, могут разместить в отеле, ты свободно перемещаешься по улицам города. Для инвалидов в больших городах повсеместно максимально доступная среда. В Нидерландах, например, государством субсидируется даже организация для инвалидов секс-услуг, это там рассматривают как реабилитационную меру.

Сейчас эти стандарты начали приходить и в Россию. В Москве не везде, но перемещаться по улицам на коляске можно, по крайней мере, по центру города. Но в целом в России мы еще очень далеки от западных стандартов.

В моей родной Уфе лет пять назад мы проводили семинар по доступной среде, и я пригласил туда давнего друга, известного певца Айдара Галимова. Он сел в инвалидную коляску, и мы проехали вместе несколько кварталов по центру городу, поскакали по бордюрам. Обнаружили: с одной стороны улицы можно съехать на коляске, а с другой стороны — уже непреодолимый бордюр. В этом году я снова проехался по тем улицам – ничего не изменилось. Что говорить о малых городах и селах страны! А ведь я оцениваю мир с точки зрения человека на инвалидной коляске. Человек на коляске – это некий стандарт. Если ему удобно, значит, комфортно и всем остальным.

ВТ. Сколько инвалидов в России сейчас официально зарегистрировано?
ФН. С 2016 года в России есть такой государственный ресурс – федеральный реестр инвалидов. Так вот, по его данным, людей с инвалидностью в России около 12 миллионов, из них «колясочников» – примерно 500 тысяч. Россия ратифицировала Конвенцию о правах инвалидов в 2012 году, после чего началась разработка законов, которые предполагает эта конвенция: было необходимо внести изменения в наше законодательство исходя из нее. В 2014 году пакет таких новых законов и поправок в существующие законы в России приняли, а с 2016 они начали действовать.

Многое из конвенции в России, конечно, еще не заработало, как следовало бы. Но главное, на мой взгляд, уже произошло: в обществе осознали, что люди с инвалидностью имеют те же права на образование, трудоустройство, поездки, в конце концов, что и все остальные. Федеральный реестр инвалидов позволяет человеку с инвалидностью в своём личном кабинете узнать, какими государственными и муниципальными услугами и льготами он может воспользоваться. Ему не нужно нести справки в какие-то учреждения, потому что в реестре есть все сведения о нём: индивидуальная программа реабилитации, место жительства, данные о технических средствах, которыми он должен быть обеспечен, наличие автомобиля и так далее.

Что не получается? Есть проблемы с выделением ресурсов на приобретение средств передвижения, на доступность автобусов, городской среды в целом. Госпрограмма «Доступная среда» действует с 2011 года. Она реализуется на условиях субсидирования, и регионы должны закладывать в ежегодный бюджет средства на создание доступной среды для инвалидов. Например, федеральный бюджет даёт 70% средств на приобретение транспорта для инвалидов, а остальные 30% должен добавить регион.

Прекрасно, что транспорт у нас сейчас во многом производится с расчётом на инвалидов – выпускают низкопольные автобусы, оборудован новый парк железнодорожного транспорта, где в каждом поезде есть вагон с купе для человека на коляске. Все лучше налаживается сервис для инвалидов в РЖД, в аэропортах. Можно констатировать, что в России сегодня главный прорыв сделан: законодательство обеспечивает равные возможности инвалидам. Нужно усиливать, видимо, надзорные функции за неисполнением этих законов и продолжать формировать всю логистику. Ведь полная перезагрузка не может произойти за 3, 5, даже 20 лет. Это произойдёт постепенно – так же, как и меняется менталитет граждан.

ВТ. А менталитет изменился?
ФН. Думаю, да. Но, что касается туризма, у нас пока нет турпродуктов, рассчитанных на людей с ограниченными возможностями. На Западе можно, например, зайти в приложение типа Bоoking и выбрать отель со значком, означающим доступность номера для людей на коляске. Там просто немыслимо, чтобы в гостинице не было доступных для инвалидов номеров, а человек на коляске не смог бы передвигаться по отелю. У нас такой маркировки пока нет, и доступность есть в считанных местах. Сертификация российских отелей по этому принципу только начинается. Но это добровольная сертификация, поэтому не все на неё идут. В этом плане хорошо, что в Россию пришли мировые отельные сети, они привносят сюда и свои стандарты.

ВТ. Нужны отели категории Invalid Friendly, по типу China Friendly?
ФН. Идея ввести такую маркировку – очень хорошая! Нечто подобное я видел в той же Уфе, где несколько учреждений отмечены как Friendly для собак-поводырей. Сегодня российским законом «Об основах туристической деятельности» предусмотрена классификация гостиниц, горнолыжных трасс и пляжей, но в требованиях к ним нет ничего о доступности этих объектов для людей с инвалидностью. Например, в Сочи есть несколько пляжей с голубым флагом, но ими практически не могут воспользоваться инвалиды на колясках. Ведь для них должны быть оборудованы специальные дорожки и поручни.

Нужно, считаю, вернуться к закону «Об основах туристической деятельности» и постановлением правительства России внести в него дополнения, обязывающие сделать туристические услуги доступными для всех. Ведь людьми с ограниченными возможностями могут оказаться в той или иной степени до 40% населения! Речь не только о людях, имеющих пожизненную инвалидность. Недоступен оказывается этот сервис и для просто пожилых людей, и для мам с колясками, да и любой здоровый человек может в любой момент получить травму и временно ходить на костылях. Предусмотреть их интересы необходимо.

ВТ. В отеле для инвалидов, наверное, требуется дежурный медик или это не обязательно?
ФН. Я думаю, что нет. Инвалид ведь, вопреки всеобщему мнению – это не больной человек. Конечно, есть люди с онкологией, сердечно-сосудистыми заболеваниями, которым нужно постоянное медицинское наблюдение. Но многие в этом не нуждаются. При травмах, заболеваниях мы получаем какие-то стойкие ограничения, но это вовсе не значит, что мы больны.

ВТ. Вы сотрудничаете с турфирмами? Одно время в Башкирии, например, возникла важная инициатива – социальный туризм для пенсионеров при финансовой поддержке государства и социальных фондов. Но, кажется, эта идея заглохла…
ФН. Это движение, конечно, очень важно. Социальный туризм – туризм, который происходит за счёт субсидий из государственного, муниципального бюджета или других источников. Это помощь человеку в том, чтобы он на свои небольшие доходы смог посетить санатории, совершить какие-то поездки. Сейчас, в пандемию, когда субсидии как никогда важны для поддержания жизнедеятельности турфирм, для их выживания. Продвигать его во всех регионах надо! Даже съездить на автобусе из своего города в соседний регион – это уже расширяет горизонты и создает новое мироощущение.

ВТ. А что для этого нужно? Какую-то законодательную инициативу внести?
ФН. Нет, в наших законах уже есть понятие «социальный туризм», но они не обязывают регионы вводить его, всё делается «по желанию» и наличию ресурсов у субъекта РФ, а их чаще всего не находится. Думаю, нужно эту тему еще раз в обществе громко поднять. Ведь сейчас самочувствие людей, в том числе психологическое, пост-пандемийное, очень важно для государства. К тому же, развитие сети социального туризма – это и дополнительные рабочие места в турбизнесе. И нужно, очевидно, бороться за то, что такая графа в бюджете регионов была обязательной.

Мы возлагаем большие надежды на нашего российского регулятора — Федеральное агентство по туризму, которое возглавляет Зарина Догузова. В настоящее время Ростуризм ведет разработку национального проекта «Туризм и индустрия гостеприимства», в котором, надеюсь, найдут отражение и вопросы доступности туристических услуг для инвалидов. Хочу отметить, что в сентябре Ростуризм уже объявил конкурс на гранты по развитию внутреннего туризма, и среди четырех его номинаций есть номинация по созданию доступной среды. ВОИ подготовило за эти годы целый пул экспертов, готовых оказать Ростуризму любую консультативную помощь в проработке этого вопроса. Будем рады, если нас привлекут к этой работе.

ВТ. Насколько в России санатории приспособлены для инвалидов?
ФН. Есть специализированные санатории для инвалидов-колясочников. Но чтобы люди могли приехать и отдохнуть «массово» – этого нет, несмотря на то, что санатории существуют для оздоровления людей. Немногие пока доступны для человека на коляске, хотя всё постепенно меняется, есть положительный тренд. В башкирском санатории «Янган-Тау», например, я был поражен, увидев бассейн с подъёмником, предназначенным для того, аккуратно опускать человека на коляске в воду. Такого нет и во многих западных!

ВТ. Какие ещё инициативы ВОИ и РССИ планируют развивать?
ФН. Мне очень хочется сделать что-то в родной Башкирии, природный и туристский потенциал которой для реабилитации инвалидов уникален. Мы уже 9 лет проводим на родине национального героя республики Салавата Юлаева всероссийскую «Туриаду» — разбиваем спортивно-туристский лагерь. Это, скорее, «дикий туризм», классический, с кострами и гитарами. Живем в палатках, собирается человек по 200 из разных регионов. Сплавляемся по рекам, поднимаемся в горы, учимся выживать в природе. Не всякому такое нужно и доступно по здоровью, но я помню своё детство, когда мы мальчишками выезжали за город, ставили палатки, отдыхали – вся страна так жила в 1960-70-е годы. Чувство единения с природой – это вдохновляющая вещь!

Многие и с инвалидностью способны пожить на природе, проплыть на байдарке, катамаране по реке и получить от этого великолепные ощущения. Если ты многое можешь делать в походе, то и в обычной жизни тебе многое будет доступно. Поэтому я очень хочу, чтобы в Башкирии появился уникальный туристический маршрут для людей с инвалидностью при поддержке местных муниципалитетов и правительства. Возможно, он был бы прекрасен, если сделать его на Павловском водохранилище, в «башкирской Швейцарии», где, кроме всего прочего, можно еще и тренироваться ходить под парусом, как и в Крыму.

ВТ. А что требуется для создания такого продукта? Нужно ли какое-то специальное сопровождение – группа волонтеров, к примеру?
ФН. За последние годы добровольчество в России приобрело широкий размах, и лучшие его представители уже участвуют в нашем движении. Но все же, по моему мнению, это должен быть нормальный коммерческий продукт. У нас почему-то устоялось мнение, что инвалид — значит нищий. Это не так. Конечно, есть малоимущие, живущие на пенсию, очень скромные пособия от государства. Но ведь в автоаварию, например, нередко попадают и люди, способные себя содержать, так что в этих 10% населения страны есть разные категории по достатку.

С другой стороны, возвращаясь к идее социального туризма, людям с маленьким достатком могут помочь государство или социальные фонды. Так что туроператорам, людям, которые работают в этой сфере и хотят получать за свой сервис деньги, есть возможность на этой теме заработать. Каждая коммерческая структура сегодня теряет часть доходов, если не заботится о предоставлении услуг для людей с инвалидностью.

Инвалиды — по сути, ещё одна целевая группа, не охваченная турбизнесом в России. А люди хотят выезжать, путешествовать. Сейчас почему-то считается, что инвалид – это какое-то обременение, но это такие же обычные клиенты, которые могут заплатить за услуги отеля, туроператора и прочий сервис, сами или при поддержке государства.

Вы замечали, что, когда выезжаешь за границу, видишь там тысячи путешествующих пожилых людей? Куда бы не приехал – в Турцию, Египет, Таиланд – везде пожилые немцы, например, путешествуют и радуются жизни. Для этого нужно, очевидно, менять всю систему российского пенсионного обеспечения и страхования – то, что у нас хронически не получается настроить. Без государственной поддержки, стимулирующих средств ничего не получится. Надо помочь турфирмам использовать возникший из-за коронавируса акцент на внутренний туризм. Выдавать субсидии туроператорам, многие из которых сейчас находятся в тяжелом экономическом положении из-за ограничений. И помочь им сделать акцент на прием новой для них категории клиентов.

Беседовали
Гульчачак Ханнанова и Алина Галимова

Источник: https://travelvesti.ru/intervyu/flyur-nurlygayanov-nuzhen-sovershenno-novyj-turprodukt-dlya-lyudej-s-invalidnostyu.html